Кто такой михаил куснирович. Миллиардеру Михаилу Куснировичу намекнули быть скромнее? Спасать людей - это не ваше
Михаил Куснирович — это один из россиян, включенных в российский рейтинг Forbes. Ему принадлежит известная компания Bosco di Ciliegi и столичный ГУМ. Биографии Михаила Куснировича, который является не только успешным бизнесменом, но и известен своей меценатской деятельностью, посвящена эта статья.
СемьяМихаил Эрнестович Куснирович родился в 1966 году в Москве. Его мать Эдит была химиком, а отец — инженером-строителем. До рождения сына они жили в коммунальной квартире и переехали в отдельную, двухкомнатную только после его появления на свет.
Хотя при получении советского паспорта Куснирович указал, что он по национальности - русский, и по материнской, и по отцовской линии он - еврей. В то же время один из его прадедов в свое время крестился.
Ранние годыСемья Куснировича в период его детства жила скромно и ничем не выделялась среди сотен тысяч семей советской интеллигенции.
Миша получил среднее образование в школе № 890 столицы. Его родители заметили математические способности сына и хотели перевести его в спецшколу с физико-математическим уклоном. Однако он отказался, так как не хотел расставаться с друзьями.
После окончания школы Михаил Куснирович (состояние на данный момент оценивается в сумму полмиллиарда долларов) не стал долго думать о выборе профессии и, следуя семейной традиции, поступил в Московский химико-технологический институт. Параллельно с учебой юноша 3 года работал дворником в Большом театре. Это позволяло ему водить на спектакли любимую девушку, которая впоследствии стала супругой бизнесмена.
В МХТИ Куснирович познакомился с с которым они активно занимались комсомольской работой.
Получив диплом вуза, Михаил Куснирович, биография которого является примером вдохновения для молодых людей, надеющихся добиться успеха при скромных стартовых возможностях, понял, что полученная им специальность инженера-химика-технолога не открывает перед ним никаких перспектив. Тогда он стал работать в издательстве «ИМА-Пресс», которое входило в состав агентства печати «Новости». В начале 1990-х годов Михаил Куснирович совместно с бывшими однокурсниками Е. Балакиным, М. Власовым и С. Евтеевым основал «Московский международный дом „Восток и Запад“». Вскоре их молодая компания вышла на международный уровень. Куснировичу и его товарищам удалось стать партнерами известного итальянского бизнесмена Джанкарло Казоли.
Первый магазинИзначально Михаил Эрнестович Куснирович и его друзья собирались заниматься превращением столичного парка Горького в аналог итальянской «Мирабиландии» Казоли. Однако вскоре он познакомился с владельцем компании SIMA Серилио Монтанари и заключил с ним контракт на поставку мужской брендовой одежды. В марте 1992 года Михаил с друзьями открыли свой первый магазин в Петровском пассаже. В его ассортименте были представлены сразу 3 бренда SIMA: Guinco, Nani Bon и Fiume. Через полгода в магазине появились также женская и детская одежда, а само заведение стало одним из самых модных в столице.
В 1993 году Михаил Куснирович, биографии которого посвящена эта статья, вместе с товарищами основал компанию с таким необычным названием и стал владельцем половины ее акций. По 16,6 % получили Евгений Балакин, Сергей Евтеев и Михаил Власов. Вскоре в ассортименте магазина в Петровском пассаже уже продавалась продукция Bosco di Ciliegi. Позднее магазины бренда открылись в Украине, Италии и других государствах.
«Черешневый лес»Те, кто знает, как переводится с итальянского название компании Bosco di Ciliegi, не удивились выбору Куснировичем названия для фестиваля искусств. Праздник «Черешневый лес», в ходе которого проводятся спектакли, концерты и выставки, был впервые организован в 2001 году. В качестве председателя попечительского совета мероприятия Михаил Эрнестович пригласил актера Олега Янковского, который сделал многое для того, чтобы фестиваль приобрел популярность не только в России, но и за пределами нашей страны.
В 2001 году Bosco di Ciliegi было поручено создание и производство экипировки для сборной Российской Федерации на Олимпийских играх. Ее главной особенностью стало использование цветов нашего флага и узоров в стиле мотивов народных промыслов. В частности, на спортивной одежде Bosco di Ciliegi стали использоваться орнаменты «Перо Жар-Птицы» и «Жар-Птица». Кроме того, на такой одежде присутствовали олимпийская символика и российский герб.
В дальнейшем бренд одевал наших спортсменов на Олимпиадах в Солт-Лейк-Сити, Афинах, Турине, Пекине в Ванкувере и пр.
ГУМВ 1992 году Куснирович стал арендатором главного универмага страны сроком на 49 лет, заключив договор с его тогдашним собственником Москомимуществом. Причем ставка пересматривалась лишь в 2002 году.
В 2011 году теперь уже Росимуществом с группой Bosco di Ciliegi был заключен новый контракт до 2059 года. В конце 2017 года стало известно, что Михаил Куснирович — владелец ГУМа, так как в его ведении оказалось более 95 % его акций этого известнейшего торгового заведения столицы.
За время управления магазином бизнесмен сделал большие капиталовложения в реконструкцию и модернизацию. Кроме всего прочего, на средства Куснировича был реконструирован и открыт знаменитый фонтан, возрожден гастроном № 1 и кинозал ГУМа, приобрела изначальный вид туалетная комната, открыт двухэтажный паркинг и пр.
В конце 2017 года Куснирович, как глава компании Bosco, отозвал название своего бренда с формы МОК на Олимпиаде-2018. Бизнесмен объяснил свое решение приостановлением членства национального комитета РФ в этой организации.
Личная жизнь Михаила КуснировичаЖена бизнесмена Екатерина Моисеева познакомилась с будущим мужем, когда ей было 17, а ему 19 лет. Их роман продлился 6 лет и закончился браком, который длится уже более четверти века. В 1993 году у пары родился старший сын Илья, который увлекается музыкой и играет в собственной группе. В 2010 году у пары родился второй ребенок — Марк. У супругов одинаковые взгляды на воспитание детей. Они считают, что в этом вопросе главным является пример родителей, и делают все, чтобы вырастить достойных людей.
Семья Куснировичей любит отдыхать на собственной вилле в Форте-дей-Марми, где предпочитают жить в летние месяцы многие богатые россияне и представители других стран СНГ, в том числе Роман Абрамович, Олег Тиньков, Борис Громов, Олег Дерипаска, Андрей Бойко и родственники Владимира Путина.
В жизни Куснировича важную роль всегда играла его мама Эдит. Сегодня женщина является исполнительным директором фестиваля «Черешневый лес». К работе в своей компании Bosco di Ciliegi бизнесмен привлек и свою двоюродную сестру Ольгу Юдкис, которая занимается PR-ом и рекламой.
В начале 2018 года Михаил Куснирович, биографии которого посвящена эта статья, стал доверенным лицом Владимира Путина на президентских выборах. Вообще, бизнесмен никогда не скрывал своего отношения к лидеру нашей страны и всегда поддерживал его инициативы.
В журналистской среде Куснирович слывет неконтактным человеком. Он неохотно дает интервью, хотя всегда доброжелателен, обладает превосходным чувством юмора и ироничен в отношении самого себя.
Теперь вы знаете, какой путь прошел глава компании Bosco Михаил Куснирович, начинавший свою трудовую деятельность дворником в Большом театре. Бизнесмен известен своими креативными проектами и меценатской деятельностью, что выгодно выделяет его на фоне многих наших «олигархов», стремящихся шокировать общество стоимостью свадеб своих чад, вилл и личного автопарка.
- Кем вы хотели стать?
Е. М.: Меня занесло совершенно случайно в Химико-технологический университет. У нас в старших классах не было учителя химии, а мама моя, врач, хотела, чтобы я пошла по ее стопам и поступала в медицинский. Мне этого абсолютно не хотелось. Но на тот момент я была послушной дочкой и пошла учиться в химшколу при институте. В течение двух лет я поняла, что все-таки врачом быть не хочу.
- Спасать людей - это не ваше?
Е. М.: Тогда я думала, что это точно не мое. Уже с годами поняла, что, наверное, была бы хорошим врачом - мне эта профессия интересна. В то время мне казалось, что надо пойти куда-нибудь в легкий жанр: музыкальная комедия, оперетта. Чего-то мне хотелось такого музыкально-фееричного. Но когда я заканчивала школу, на комедию набора не было. Судя по всему, не нужно было столько артистов. Но я сказала маме с папой, что точно не буду поступать в медицинский. Папа ответил: «Хорошо, тогда в инженеры». Потому что папа - инженер. Не врач, так инженер - это было понятно.
- Вы легко учились?
Е. М.: Легко, потому что была дисциплинированная. В общем, я поступила в этот Химико-технологический, совершенно не собираясь быть химиком. Думала, сейчас годик тут протяну, а потом пойду в Гнесинский. Конечно, родители постоянно говорили, что артистка - специальность несерьезная.
И мы познакомились с моим будущим мужем Михаилом Эрнестовичем Куснировичем . Он был такой, как говорили, основной: руководил профкомом, агитбригадой третьего курса, заседал в каком-то комитете, всех знал. К нему мы, молодые студенты, пришли показывать номер.
И вот стоял мой будущий муж, облокотившись на рояль, такой просто Немирович-Данченко.
Мы говорим: «Помогите нам. Посмотрите, пожалуйста, номер». И он, так прислонившись к роялю, который на самом деле был разбитым пианино, говорит: «Ну, хорошо, так и быть». У меня было розовое платье, чехословацкое, с защипчиками, рукава фонариком. И вот я была в этом платье и с гитарой - репетировала. Я себе казалась сказочно хороша! Такой он меня и увидел. Я всегда любила принарядиться в ретростиле. Помню, бабушка подарила лису, настоящую, с мордой. И я сделала пальто, расклешенное, с талией и с лисой. Это производило неизгладимое впечатление на потенциальных поклонников. Потом еще был такой весомый аргумент для кавалера, как коса. Накладная. Тоже бабушкина. Время от времени я эту косу цепляла. Бывало, на первое свидание - с косой, а на второе - уже думаешь, с ней или без, вдруг за косу-то он меня и полюбил. После этой первой встречи старшие взяли нас в оборот. Тогда мы познакомились ближе. Потом меня позвали в большую агитбригаду. Я выступала в роли пионера Пети! Собственно, так и стала химиком: бодро проучилась все эти годы и даже получила приглашение в аспирантуру.
Но потом развалился Советский Союз, мой научный руководитель, известный профессор Кругликов уехал, для опытов мы собирали банки из-под майонеза, потому что не было химической посуды. В общем, для занятий наукой требовался настоящий фанатизм, которого у меня не было. И тут появились первые кооперативные кафе. «Кропоткинская, 36», например.
- Ресторан «Сирена»?
Е. М.: Нет, «Сирена» дорогой! В кафе на Кропоткинской тебе не говорили: «Вас тут много, а я одна», «Курицы нет». Видно, тогда у Михаила Эрнестовича и зародилась мысль: мы понимаем, что такое сервис, нам хочется делать так, чтобы людям было приятно и интересно, неважно что. И тогда Михаил Эрнестович организовал первое предприятие. Они с партнером возили туристические группы. Потом он организовывал культурные обмены. И мы ездили в роли группы художественной самодеятельности. Михаил Эрнестович - режиссер, я - актриса. Я была у него Орлова, и он - мой Александров. Выступали по итальянским деревням, пели русские народные песни, цыганские. Я имела огромный успех среди гидравликов.
- Михаил Эрнестович не опасался, что итальянцы умыкнут его Орлову?
Е. М.: Он был очень грамотный. Уже тогда деваться мне было абсолютно некуда. Что он - моя судьба, я поняла в ответственный для страны момент, когда случился штурм Белого дома: я не пошла на баррикады, переживала дома, а Эрнестович пошел. И все, позвонила и говорю: «Эрнестович, возвращайся с баррикад, пойдем в загс». А он говорит: «Я не могу в понедельник, пошли во вторник».
- Карусели уже крутились тогда?
Е. М.: Это были еще не карусели. Был туризм, потом мы ездили в Бельгию по приглашению хозяина казино, который мечтал открыть казино в Москве и искал партнера. Куснирович всегда выглядел солидно и вызывал доверие у людей, поэтому принимали нас на высоком уровне. Мы даже попробовали играть в рулетку и выиграли целую тысячу долларов! На этом, слава богу, наша история с казино закончилась.
Однажды к Эрнестовичу зашел знакомый и предложил: «Давайте попробуем продавать трикотаж». Чтобы меня чем-то занять и чтобы я не пошла куда-то на сторону, Эрнестович поручил это дело мне. Так началась моя карьера в торговле. В один прекрасный день мы открыли секцию мужского трикотажа в Петровском пассаже.
- То есть вы не пошли на рынок, где в тот момент находилась едва ли не вся страна?
Е. М.: У меня была очень интеллигентная партнерша Арина Николаевна (Жукова-Полянская, дочь народного художника СССР Николая Жукова. - Forbes Woman. ), искусствовед, - какой там рынок! Арина Николаевна говорила: «Катечка, мы сейчас сделаем мерчандайзинг в соответствии с переходом холодной гаммы в теплую». Я в то время знала только, как отличить по цвету насыщенный раствор медного купороса от слабого. Я до сих пор помню торжественное открытие нашей секции.
Пришел Михаил Эрнестович, принес какой-то маленький телевизор и объявил: «Атмосферу сейчас создадим», - там Паваротти пел.
И мы в первый день так лихо продавали наши свитерки, от холодной до теплой гаммы. Все продали! Он говорит: «Ну, езжайте в Италию, набирайте со склада». У нас в секции тогда работали профессионалы, закончившие Плехановский институт. Эти девочки, теперь уже многие бабушки, до сих пор работают с нами, а я помню, как мы вместе учились улыбаться клиенту.
- Вам казалось, что это этап, вы его пройдете и будете заниматься чем-то другим?
Е. М.: По крайней мере вначале Михаилу Эрнестовичу точно так казалось, пока он не увидел результатов этих продаж, увидел, что это интересная вещь, что ее можно развивать. Я в тот момент ничего не чувствовала, а Эрнестович - стратег, он понимает и чувствует момент времени, знает, куда развиться. А я могу получать удовольствие от любого процесса. Когда мы стали развиваться, начали покупать какие-то серьезные бренды. И общение с этими брендами многому меня научило. Когда мы открыли первый Mara в 1997-м, это была огромная школа для меня. Слава богу, к тому времени я уже понимала итальянский достаточно хорошо. Даже попросилась в магазин Max Mara в Италии.
Был ли процесс освоения новых брендов похож на эпоху географических открытий, с приключениями и завоеваниями?
Е. М.: Компании сами хотели выйти на российский рынок, потому что они чувствовали, как ни крути, что здесь Клондайк. Nina Ricci, которую мы открыли в 1993-м, продавалась так - просто передать не могу! Специально для нас работала фабрика по производству дубленок.
- Один из вас вряд ли подарит другому что-нибудь из Etro. Как решается в семье вопрос с подарками?
Е. М.: Лучший подарок, как известно, это книга. В разные времена Куснирович не то что дарил, а иногда подкидывал что-то почитать. Он с юности занимался моим образованием, как он считает. Сначала он часто покупал мне одежду. Он всегда твердо стоял на своем выборе: «Нет, надевай эту розовую шубу!» И легче было согласиться.
- Режиссерский талант Михаила Эрнестовича затрагивает внутрисемейные праздники?
Е. М.: У нас вся жизнь - праздник! И перформанс. Ни одно семейное дело просто так не проходит. Например, ездили мы в Суздаль на Новый год семьей. Нас пригласил близкий друг. Любая женщина подумает: не надо готовить стол, приедем, покормят, ляжем спать, погуляем. Приехали, все нормально, пришли в гости. Куснирович сразу куда-то исчез. Пошел в другой дом, где мы должны были встречать Новый год. Но, оказывается, до этого он туда отправил целую «Газель» с реквизитом. Елка, которая ему нравится, игрушки советские. Не дай бог там, куда нас пригласили, не будет елки, которая нравится Михаилу Эрнестовичу! Подарки, заготовленные на 50 человек разных возрастов - мы же не знаем, кто там будет. Конфеты, эти наши коробки, мандарины, куча всякой еды, два официанта, повар. И плюс костюмы - Козы, Деда Мороза, Снегурочки и так далее. Я в принципе не против, но он же весь Новый год в фартуке бегал и гонял повара с официантами.
- Фестиваль «Черешневый лес» должен был доказать Эдите Иосифовне (маме Михаила Куснировича. - Forbes Woman.), что вы не стали совсем продавцами?
Е. М.: У Михаила Эрнестовича всегда была потребность в связи с искусством. То есть в какой-то степени это оправдание, что не все же это потребление: заработал и пошел купил самолет. Ее признание Михаила Эрнестовича, его заслуг, что он смог заработать деньги для того, чтобы быть рядом с искусством, имеет большое значение. И Эдита Иосифовна этим сейчас активно занимается, это дает ей силы и необходимость хорошо выглядеть. У нее есть дело, у нее есть круг общения - и какой круг общения благодаря этому фестивалю!
- Как вы решились на то, чтобы самостоятельно создавать одежду?
Е. М.: Мы делали форму для олимпийского движения и продолжаем делать уже 14 лет. Меня кинули на разработку коллекции, потому что я хорошо разбиралась в том, что лучше продается. Задачей было сделать форму, чтобы это было удобно, практично и хорошо носилось. И через какое-то время мы поняли, что наш клиент, к которому мы привыкли, не удовлетворен этим простым патриотичным дизайном. Так родился Bosco Fresh - одежда для нормальной жизни с некоторым спортивным уклоном.
- Какие стратегические движения предприняты в нынешней ситуации?
Е. М.: Ситуация непростая, и говорить о том, что мы ничего не почувствовали, невозможно, это неправда. Есть спад продаж по сравнению с прошлым годом, есть спад клиентского интереса. Мы грамотно относимся к планированию и бюджету закупки на следующий сезон, мы изменили систему лояльности. Учитывая высокий курс, уменьшили начальный процент наценки. Чтобы сохранить на минимальном уровне наш маржинальный доход, должны были сократить скидки. Мы будем создавать новые структуры для клиентов, новые предложения. Безусловно, будем каким-то образом повышать эффективность имеющегося бизнеса, то есть оставлять только те проекты, которые хорошо работают. При этом все равно будем развиваться. Сейчас мы должны особое внимание уделять качеству обслуживания. Настало время перфекционизма.
- Не смущает ли вас исключительная близость ГУМа к Кремлю?
Е. М.: Совершенно не смущает, даже наоборот, в некоторых случаях вдохновляет. Например, при создании патриотических коллекций «Боско Спорт» для наших олимпийцев.
Что вы почувствовали, когда из-за митинга в поддержку Навального пришлось отменить праздник цветов, который должен был пройти на Красной площади?
Е. М.: Я подумала, что можно сосредоточиться на каких-то других проблемах, решение которых зависит от нас.
Недавно стало известно, что группа «Боско Спорт» (Bosco Sport) впервые за пятнадцать лет больше не будет одевать российских олимпийцев. Для владельца компании Михаила Куснировича это известие стало, по всей видимости, крайне неприятным. Как показывает жизнь, такие решения не бывают случайными. Их можно расценивать как знак, который подает власть олигархам. Велика вероятность, что будущее у группы Bosco и у ее владельца уже не будет столь безоблачным.
Навязчивое поведение
О том, что «Боско Спорт» больше не будет одевать российских олимпийцев, объявил глава российского Олимпийского комитета Александр Жуков. Группа Bosco занималась разработкой и поставкой формы российским олимпийцам с 2002 года. Но в январе истек срок контакта, а заново его было решено не заключать.
Не стала она явью даже в суде. Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) Алексея Навального попробовал прояснить ситуацию у Росимущества, но ничего выяснить не удалось - арбитражный суд счел подобные данные коммерческой тайной.
По всей видимости, последние годы были особенно комфортными для бизнеса Куснировича. Олигарх стал вести себя, пожалуй, чуть более пышно, чем положено. Например, в прошлом году владелец ГУМ ради своего юбилея перекрыл Парк Горького. Территория, которая была отведена под праздничное мероприятие, была украшена трогательными декорациями с представлением этапов становления бизнесмена. Проходящие мимо парка могли рассмотреть фотографии роддома, школы, института Михаила Куснировича, а также его детские фотографии в натуральную величину, где он стоит с клюшкой в руках. Возле входа в банкетный зал в цветах и воздушных шарах стоял первый автомобиль юбиляра - бежевая «копейка».
Естественно, стены ресторана организаторы мероприятия также оклеили фотографиями разных временных периодов жизни Михаила Куснировича. Гости могли покататься на специально привезённых в честь дня рождения аттракционах. При выходе из заведения приглашенным гостям дарили подарки - ярко-жёлтые зонты (конечно же с изображением юбиляра). Праздник посетили все уважаемые люди столицы.
Должные оргвыводы
Но дальше что- то пошло не так. Решение Олимпийского комитета не продлевать контракт с группой Bosco di Ciliegi, которая 15 лет занималась разработкой и поставкой формы спортсменам, защищающим честь страны на Олимпийских играх, говорит об этом очень красноречиво. Так просто такие решения не принимаются. И теперь Михаил Куснирович, вероятно, должен сделать верный вывод.
"За деньги я вообще мало что сделаю. За любовь — да"
Про корни
Я в детстве ужасно боялся идиотского вопроса: "Кого ты больше любишь?" Тем более сейчас, когда прочесть интервью может только мама... Папы нет уже почти 7 лет, и я с каждым днем чувствую, насколько я папин сын. И, конечно, мамин — все вокруг это тоже знают и на себе очень чувствуют. Папа — инженер-строитель, мама — химик-технолог. Один дедушка — из Севастополя. Он был моряком, потом узнали, что его папа — шляпных дел мастер Михаил Куснирович, и ему пришлось уйти в Институт инженеров водного транспорта. Второй дедушка — из Одессы — серьезный экономист, финансист. Назывался "витаминный дед": приносил мне не конфеты, а апельсины и яблоки. Он прошел всю войну, а потом отсидел в сталинских лагерях с 49-го по 56-й. Вышел, с честью и достоинством жил, работал и меня учил жить. Я генетически очень многое от родителей и бабушек-дедушек взял. Сейчас иногда к зеркалу подхожу — особенно когда борода седая стала — и вижу, как оттуда смотрит папа мой...
Профессию я выбирал по маминым стопам. В те годы с моей фамилией это был естественный путь. С этим вообще связано одно мое неуютное... дурацкое состояние. Не то чтобы я стыдился того, что я — "лицо еврейской национальности". Но... дело в том, что я "по паспорту" — русский. Ну да, вот так получилось. Мой дед, Марк Михайлович Куснирович, который из Севастополя, был внуком николаевского солдата — "кантониста", отслужившего 25 лет в царской армии. Видимо, он был шепелявый, потому что правильная фамилия, конечно, Кушнирович. Он был крещен, мог не селиться в черте оседлости, и был записан русским. Ну а дальше уже всех записывали русскими — и дедушку моего, и папу. Когда мне пришла пора получать советский паспорт и в пятой графе необходимо было записать национальность, то, имея выбор из метрики, где папа — русский, мама — еврейка, я малодушно выбрал "русский". Объяснения могли быть разными — и то, что в институт поступать через полгода, и то, что советский мальчик, конечно, был пропитан русской культурой, литературой, и то, что я еще не точно знал, что бьют по морде, а не по паспорту. Хотя, надо признаться, что по морде так меня никто особо и не бил. Но мама на меня сильно обиделась. Видимо, до сих пор. И есть за что.
Про детство
Воспитывался я по-доброму и "по-требовательному". Мама глубокая и принципиальная, папа — эклектично-импульсивно-отходчиво-яркий. Бабушка, выпускница Ленинградской академии художеств,— директор Дворца пионеров Бауманского района города Москвы. Думаю, это кое-что объясняет. Я был единственным ребенком в благополучной семье технической интеллигенции.
За что я очень переживал? Например, сильно стеснялся, что картавлю и что петь не могу. Но при всей нашей семейности родителям ничего не рассказывал.
Помню, мне лет пять, я болею, и мама читает мне книжку про сороку-белобоку. И я спрашиваю ее: скажи, а вот твоя бабушка, она уже была дочка обезьяны? Ответа не помню, но мама у меня дарвинистка, с юмором, наверное, сказала, что через поколение назад уже были прабабушки, а не обезьяны.
Помню, когда я с папой советовался, последний раз — незадолго до того, как его не стало. Это было важное решение — мы готовились стать крупнейшим акционером ГУМа. Папа сказал: "Живи сейчас. Не жди",— я послушался, и мое детство закончилось.
Про учение
Я школу любил, и институт тоже, и даже детский сад. Я был бодрый, обаятельный, я был вожак. Я не дул в попу учителям. "Не дул в попу" — значит "не заискивал". Учился в обычной средней школе N 890 на окраине столицы, и родители часто говорили, что надо в специальную математическую меня перевести. Но я выигрывал олимпиады, ходил в кружки, играл в футбол и ни за что не хотел уходить из нашей школы. Никогда не был отличником, но троек почти не было: надо мной довлела ответственность — что скажет "княгиня Марья Алексеевна" — Эдит Иосифовна. Не то что я побаивался маму, скорее переживал. Меня не ругали, просто говорили: будешь дворником. Я, кстати, и был 3 года дворником во время учебы в моем любимом МХТИ им. Менделеева. Первая запись в трудовой книжке — дворник Большого театра Союза ССР. Мне очень хотелось водить в Большой театр девушку, за которой я ухаживал, сейчас мою жену. Но по специальности поработать не успел — страна поменялась совершенно. И инженеры химики-технологи стали невостребованными. Уверен — временно. Так что по образованию я химик (почти физик), а в душе — скорее лирик. Предприниматель, одним словом.
Про дружбу
Мои друзья очень разные — это такое органичное лоскутное одеяло, но самое важное — они все очень человечны. Они разного возраста, разного социального и профессионального положения. Есть знаменитые люди, а есть совсем непубличные. Из известных могу сказать, что Галина Борисовна Волчек очень близкий мне человек, и безвременно ушедший Олег Иванович Янковский тоже... А еще... здесь у меня есть в голове и душе список человек 100-120 членов большой семьи, номера телефонов которых я помню наизусть и могу этим воспользоваться в любое время дня и ночи. По какому-то номеру я соединяюсь несколько раз в день, по какому-то — несколько раз в год. Но получается это всегда легко и взаимно. Мне с этими людьми хорошо. Большое спасибо каждому. Предавали ли меня друзья — мне неизвестно. Я все время ищу оправданий, толерантно и терпеливо отношусь к слабостям других. К своим — нет. Дружба — умудренное состояние любви.
Про любовь
Мы с Моисеевой знакомы с моих 19 лет и с ее 17 — долгая взаимная жизнь... Я влюбился с первого взгляда, а потом "страдал" и ухаживал за ней 6 юных зим и лет. Сначала был период заинтересованного присматривания, потом, видимо, я оказался слишком занудлив... Повернуться ко мне ее побудило то, что я на пару дней стал "героем",— защищал юную демократию во время путча. Носил к Белому дому котлеты и противогазы. Накануне судьбоносной ночи заехал к ней на полчаса — типа "попрощаться", а через день рано утром, когда это все гротескно закончилось, она позвонила и сама предложила пожениться. Говорит: "Если ты так настаиваешь, можем завтра пойти в загс". Ну, тут я немножко "дал маму" — да... дал Эдит Иосифовну, то есть выдержал паузу и сказал: "Завтра понедельник, тяжелый день, давай послезавтра". И вот 21 год мы живем вместе, и счастье в том, что оба заинтересованы в этой жизни, жизни наших сыновей и родителей. Лукавят, что быть в одном деле — разрушительно для семьи. Просто надо чуть менее серьезно к себе относиться. Хотя я ничего не идеализирую. Мы можем поругаться. Она лидер, и я тоже лидер. А уж как моя мама Катю приняла! А Катя маму — да вообще ужас! Я только ушки пригибал, боже мой, куда я попал! Мама же тоже лидер, концентрированный. В чем-то сильнее меня — она-то в паспорте национальность не поменяла... Но сегодня Катя с мамой на высшем космическом уровне нашли волшебную середину по добрососедству и сотрудничеству (вот здесь я за собой греха не чую — не поддался ни в одну, ни в другую сторону: и мамин сын, и женин муж).
Про успех
Для меня успех измеряется не деньгами, а востребованностью. И если удается заинтересовать людей, близких, тех, кто мне важен, это большой успех. Может, у меня и есть враги, но я их не знаю и знать не хочу. Я никому, мне кажется, сознательно не сделал худо. В бизнесе как с игрушками: отняли у ребенка игрушку — он плачет. Вопрос ли это жизни и смерти? Нет. Но если я потерял игрушку — сам виноват. Не мальчик, который забрал, более сильный, это я слабый. И должен сделать максимум, чтобы этого не случилось, у меня ответственность перед теми, кто со мной. И перед теми, кто после меня. Поэтому я должен быть настолько тренированным, ну, или настолько фартовым, чтобы этого не произошло.
Про главное
Что для меня главное? Я люблю любить. Я хочу порадовать — сам от этого получаю большое удовольствие. Я совсем не люблю унижать, вот не люблю и все. Не могу возвышаться за счет унижения других. Что еще? Деньги нельзя считать главным — за деньги я вообще мало что сделаю. За любовь — да. Я готов за любовь терять деньги и делаю это регулярно. Да, любовь покупается. Но это тоже искренне. Я же не усладу хочу купить, а именно любовь. У меня нет иллюзий, что меня любят только за мои карие глаза. Но я не парюсь на этот счет: за деньги, не за деньги — это же только форма. Хорошо относятся, чувствуют себя сопричастными — ну и здорово. Вот и деньги пригодились. Вы что думаете, люди ко мне на работу просто так ходят и стараются? Конечно, есть в этом составляющая денег. Ну, то есть и денег тоже.
Про свободу
Я зависимый человек, я, безусловно, несвободен от всех тех ниточек, которые идут от других людей. Более того, находясь на верхнем участке служебной лестницы, я — самый зависимый из всех. Этот груз ответственности ограничивает такую... безбашенность. В этом смысле я, безусловно, свободен. Осознаю свою необходимость людям и их необходимость мне.
Если в связи со свободой говорить о том, что происходит сегодня, это реактивный механизм. И у власти, и у оппозиции. Реактивный, а не проактивный, не самостоятельный. Ну, годовщина всплеска вот этой... не гражданской активности — инфантильности. А как это еще назвать? Безответственная инфантильность кучки капризных людей. Они хорошие люди, может, талантливые, но несозидательные. Вот бывает — ребенок проснулся и без причины плачет. Мамы разные бывают: одна успокоит тихо, он и засопит; другая даст по попе, и он еще больше плачет. Но обе — матери, а мать не выбирают. И государство, если это Родина,— тоже мама. А у нас и с той и с другой стороны сейчас идет неосознанный рефлекс, на самом деле — неподготовленный, некреативный. От этого мне горько. Я прямо переживаю. Есть над чем работать. И Родине, и ребятам с девчатами.
По-моему, эти "вожди" на Болотной — провокаторы. То, что мой сын Илья туда пошел, я его за это уважаю. А за то, что перестал ходить, тем более. И про свободу слова так скажу — если ты ешь у государства с ладони, не смей его поносить. Созидай. Теория малых дел на практике. А хочешь писать в журнале, что тебе угодно,— купи журнал и там пиши. Мой работник не может сказать, что Max Mara — говно. Уволься — и говори, что хочешь. Но пока получаешь у меня зарплату, будь лоялен.
Я — человек. И с детства запомнил, что это звучит гордо. В религии так не принято. Когда у меня еще не было ни жены, ни сына, если был соблазн сделать что-то не то, я говорил и говорю себе: а что я потом сыну своему скажу? И все, ничего такого не делал. Это не то чтобы вера, это такой определенный приемчик. Сейчас я допускаю, что есть Высший непознанный смысл. Получается, я — агностик. При этом я продолжаю бояться бесконечности, это недоступно для моего сознания. Может, я слишком рационален. Романтичен, но рационален. Я допускаю, что у многих вера — путь познания. Про церковь говорить не хочу. Я институт церкви отношу не к вере, а к форме общественно-социального государственного устройства, воплощающего те или иные интересы. Ни больше ни меньше. Видимо, молод еще — в людей верю. Важно не во что, а кому.
Про страх
Как и каждый, боюсь неизвестности. Вот этого "что будет, когда меня не будет?". Ну, наверное, боли боюсь. Когда боль у меня, когда она уже здесь — не боюсь, а когда у близкого человека рана — страшно. В кино на кровь или на шприц боюсь смотреть. Знаете, как можно похудеть? Много бегать и не есть. А можно пойти к доктору и сделать какую-то там операцию — желудок перевязать. И вот этого я, конечно, боюсь. И не иду. Хотя не то чтобы я от этого бегать начал...
Про деньги
Деньги — это только средство. Почему предприниматели строили больницы, театры, библиотеки? Да потому что их не любили за то, что они километрами железных дорог опутывали страну, километрами ткань свою ткали. А за больницу хоть немножечко, но любили. Пусть потом национализировали, но сначала любили. Нас же, неуспокоенных, не любят. Один из людей вышеупомянутого списка, Франко Дзефирелли, сказал мне: "Людей в очках — их не любят". А людям в очках хочется любви. Людям с определенным количеством денег и подчиненных тоже хочется любви. К сожалению, ценз обеспеченности делает людей серьезно закомплексованными... И по ту и по другую сторону ценза. Мне не нравится, что некоторые умные, талантливые люди не хотят заработать, а хотят все получить и поделить. Еще больше мне не нравится, когда люди не слишком умные и вовсе не талантливые хотят нахапать и свалить.
Про детей
Я пытаюсь детей учить тому, что такое хорошо, что такое плохо. Это все нормальные заповеди, это "позвони бабушке" и "ответь маме". Возможно, мои ожидания старшему сыну мешают. Он чувствует, что мы с мамой возлагаем на него очень большие надежды. Он же генетически ответственный человек. Его давит предопределенное положение, он просто жаждет самостоятельности. Я жду, что он переборет в себе лень и одновременно — желание развиваться вопреки.
Думаю, никаких уроков из воспитания старшего сына я не извлек, мне-то кажется, что я все делал правильно. А Илье наверняка нет. Он уже вырос — пусть он попробует извлечь уроки. Я в нем уверен.
Теперь очередь воспитывать младшего — Марка Михайловича. Ему пока еще нет и 3 лет, а он уже такой замечательный. Чудный шанс.
Какой я? Высокий — сухопарый — блондин! Такой — какой есть. Мне кажется, что я нормальный. Правда, я по-человечески нормальный. А если в трех словах: хочу, могу, люблю. Живу.
Куснирович Михаил ЭрнестовичОфициальноМихаил Куснирович родился 3 октября 1966 года в Москве. Мать — химик-технолог, отец — инженер-строитель. В 1989 году окончил Московский химико-технологический институт по специальности "инженер химик-технолог". Во время учебы в вузе активно занимался комсомольской работой, после окончания работал в издательстве "ИМА-пресс" — молодежном подразделении агентства печати "Новости".
В начале 1990-х годов Куснирович совместно с сокурсниками Сергеем Евтеевым, Евгением Балакиным и Михаилом Власовым ушел в бизнес: партнеры основали компанию "Московский международный дом "Восток и Запад"", в марте 1992 года открыли первый магазин в Петровском пассаже. В 1993 году была основана компания Bosco di Ciliegi (Куснирович занимает пост ее президента).
В 2001 году дебютировал крупный культурный проект Куснировича — ежегодный фестиваль искусств "Черешневый лес", председателем попечительского совета которого стал тогда Олег Янковский. В 2002 году олимпийская сборная России начала выступать на Олимпиадах в одежде от Bosco di Ciliegi.
В 2004 году Куснирович стал арендатором московского ГУМа.
Награжден орденом "За заслуги перед Итальянской Республикой", неоднократно становился лауреатом различных деловых премий.
Женат. Жена, Екатерина Моисеева, член совета директоров Bosco di Ciliegi. У супругов двое детей: старший, Илья, родился в 1993-м — музыкант; младший, Марк, родился в 2010 году.
За и противОн по-настоящему большой и яркий человек, и все его проекты такие же грандиозные и колоритные. Только он мог организовать каток на Красной площади, чему были рады и стар и млад, только он мог изменить имидж нашей олимпийской сборной, одев спортсменов в красивую стильную форму. Его девиз — "Удовольствие в деталях". Именно нюансы и привносят в нашу жизнь ту неповторимость и яркость, которая свойственна Михаилу Эрнестовичу.
Председатель совета директоров группы компаний "Тройка Диалог" Рубен Варданян
Против
Мы стараемся выполнить все требования спонсоров. Но они, похоже, требуют от нас невозможного: чтобы спортсмены ходили, тренировались и чуть ли не ели и спали в их одежде. Но это же нонсенс. Зачем тому же лыжнику, которому пройти пару метров от автобуса до старта, дважды переодеваться — сначала идти в "Боско", а затем надевать тренировочный костюм и переобуваться в специальную обувь. В конце концов для чего наши спортсмены приехали в Турин — пиарить "Боско" или завоевывать медали?
Вице-президент Олимпийского комитета России Владимир Логинов
Куснирович Михаил Эрнестович (родился 3 октября 1966 года, Москва, РСФСР, СССР) — российский предприниматель и председатель наблюдательного совета группы компаний . Под управлением Куснировича находятся более 200 монобрендовых и мультимарочных бутиков, а также московский ГУМ. Помимо Bosco di Ciliegi, Куснирович учредил фестиваль искусств «Черешневый лес» и катки на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге и Красной площади в Москве. С 2006 года является командором ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой».
В 1989 году окончил Московский химико-технологический институт по специальности «химик-технолог». В начале 1990-х годов Куснирович совместно с сокурсниками Евгением Балакиным, Сергеем Евтеевым и Михаилом Власовым основал компанию «Московский международный дом "Восток и Запад"». Первым партнёром предпринимателей стал итальянский бизнесмен и владелец парка развлечений «Мирабиландия» Джанкарло Казоли. С 1991 года — совладелец, сначала генеральный директор, потом президент ЗАО ММД «Восток и Запад» и председатель наблюдательного совета компании Bosco di Ciliegi. С 2011 года является участником рейтинга журнала Forbes "200 богатейших бизнесменов России". В 2017 году Михаил Куснирович занял в нем 195-е место с капиталом 500 миллионов долларов.
Михаил Куснирович женат на предпринимательнице Екатерине Моисеевой, которая входит в совет директоров Bosco di Ciliegi. У супругов двое сыновей. Старший сын — Илья (родился в 1993 году) — музыкант, играет в собственной группе. Младший сын Марк родился в 2010 году. Отдых Куснировичи любят проводить на собственной вилле на курорте в коммуне Форте-дей-Марми, Италия.
Связанные статьиРоссийских олимпийцев будет экипировать компания дочери «завхоза» ФСБ
У Олимпийского комитета России впервые за 15 лет сменился поставщик экипировки. Вместо Bosco di Ciliegi Михаила Куснировича, потратившего на право одевать олимпийцев более $120 млн, выбрана компания ZA Sport.
Михаил Куснирович - РБК: «Я не возьмусь шить скафандры»
На прошлой неделе группа Bosco di Ciliegi подписала соглашение о строительстве завода по пошиву одежды в Калужской области. Зачем группа решила перенести производство из Европы, когда в России заработает система tax free и что Bosco может сделать для космонавтов, в интервью РБК рассказал глава Bosco di Ciliegi Михаил Куснирович.
