Демократия и ее развитие в современном мире. Роль демократии в современном мире, виды демократии. Что такое демократия

Среди всех существующих видов устройства верховной власти государства демократия является единственной формой правления, в которой полномочия закрепляются за большинством, причем независимо от его происхождения и заслуг.

На сегодняшний день это самый распространенный и прогрессивный вид политического режима в мире, отличающийся непрерывным развитием и видовым разнообразием.

Этой форме государственного устройства посвящено немало трудов философов и ученых всех времен.

Демократия – система управления государством, при которой власть признается за народом и осуществляется на базе законодательно выраженных равных прав и свобод граждан.

Демократия неотделима от понятия государства, так как возникла вместе с ним.

* Государство – политическая форма организации общества, реализующаяся на определенной территории.

История возникновения демократии

Демократия зародилась в 507 году д. н. э. в Древней Греции как одна из форм народного самоуправления античными городами-государствами. Поэтому дословно с древнегреческого демократия переводится как «власть народа»: от demos — народ и kratos – власть.

Интересно, что demos греки называли не весь народ, а только свободных граждан, наделенных правами, но не относящихся к аристократам.

Общие признаки демократии

Неотъемлемыми признаками демократической системы являются:

Народ – источник власти.
Избирательный принцип в основе формирования органов государственного самоуправления.
Равенство гражданских прав, при приоритете избирательного.
Руководство мнением большинства в спорных вопросах.

Признаки современных демократических государств

В процессе исторического развития демократия выработала новые признаки, среди которых:

главенство Конституции;
разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную;
приоритет прав человека над правами государства;
признание прав меньшинства на свободное выражение собственного мнения;
конституционное закрепление приоритета прав большинства перед меньшинством и др.

Принципы демократии

Системообразующие положения демократии, безусловно, отражаются в ее признаках. Помимо политических свобод и гражданского равноправия, выборности госорганов и разделения властей, следует отметить и такие принципы:

Воля большинства не должна ущемлять в правах меньшинство.
Плюрализм – социально-политическое многообразие, лежащее в основе свободы выбора и выражения мнения. Он предполагает множественность политических партий и общественных объединений.

Виды демократии

О том, какими способами народ может проявлять свою власть, говорят существующие разновидности демократии:

Прямая — Граждане сами, без посредников, обсуждают какой-то вопрос и выносят его решение на голосование

Плебисцитная (считается разновидностью прямой) — Граждане могут только проголосовать за или против решения, к подготовке которого они не причастны.

Представительная — Решения за граждан принимают их представители во власти, получившие народные голоса на выборах.

Демократия в современном мире

В наше время демократические государства являются государствами представительной демократии. В них народная воля, в отличие от античного общества, выражается через избираемых представителей (депутатов) в парламенте или органах местного самоуправления.

Представительная демократия делает возможным народное управление крупным государством с большой территорией и населением.

Однако во всех формах современной демократии встречаются элементы прямой демократии, в качестве референдумов, прямых президентских выборов, плебисцитов.

Развитие демократии в современном мире невозможно адекватно представить без анализа основных теоретических концепций транзита (перехода от авторитаризма к демократии), определения тех общих закономерностей и специфических особенностей перехода, которые проявляют себя и на микро- и макроуровнях политической системы. Важной задачей такого анализа является также выделение основных условий демократизации, которые влияют на темп, глубину и характер преобразований политической, экономической и культурной системы каждой из стран, находящихся на этапе трансформации, а также оказывают воздействие на консолидацию сложившихся демократических отношений.

1. Демократизация как глобальный процесс

В рамках современной политической науки существует несколько подходов к анализу транзитных обществ. Один из них может быть условно назван «культурно-социологическим» . Он разработан американскими учеными Хуаном Линцем и Альфредом Степаном, авторами ряда книг и статей по сравнительному анализу политических режимов и их трансформации. Второй подход – это концепция Сэмюэла Хантингтона, изложенная им в книге «Третья волна: демократизация в конце ХХ в.». Она рассматривает общественные преобразования в Восточной Европе сквозь призму общих для ряда стран планеты социально-политических процессов. Данный подход может быть условно назван «глобальной теорией демократического транзита» .

Прежде всего необходимо разграничить понятия «либерализация»и «демократизация». По мнению Линца и Степана, «в недемократических условияхлиберализация может означать определенное сочетание политических и общественных перемен, таких как ослабление цензуры средств массовой информации, расширение возможностей для организации автономной деятельности рабочего класса, введение некоторых правовых гарантий для граждан, освобождение большинства политзаключенных из тюрем, возвращение людей из ссылок и эмиграции. Возможны также меры по улучшению распределения доходов и, что наиболее важно, толерантное отношение к оппозиции.

Демократизация включает в себя либерализацию, но является более широким и политически ориентированным процессом, требующим открытой состязательности сил, претендующих на контроль над правительством, а это, в свою очередь, означает введение свободных соревновательных выборов, результаты которых определяют обладателя власти».

Из этих определений ясно, что либерализация может происходить и без демократизации. Примером такого развития событий была политика «перестройки и гласности» в СССР, проводившаяся М.С. Горбачевым. Часто недемократические руководители утверждают, что те либеральные изменения, которые они осуществляют в своих странах, являются вполне достаточными для того, чтобы коренным образом изменился характер политического режима. Поэтому важно не только видеть разницу между либеральными реформами и демократизацией, но также знать определенный набор стандартных свойств и отличительных особенностей демократии, наличие или отсутствие которых позволяют объективно судить о характере политического режима.

Демократизация – это процесс, включающий в себя пункт перехода от диктаторского режима к народовластию и длительный этап консолидации демократического режима. Многие ученые, характеризуя завершенную демократию, приводят большое количество черт, которые присущи демократическому режиму как таковому. Более плодотворным, на наш взгляд, является более узкий, качественный подход, фиксирующий внимание на основных моментах изменений, делающих их необратимыми. Линц и Степан считают, что данные моменты включают в себя комбинацию поведенческих (бихевиоральных), ценностных и конституционных перемен, делающих демократию «единственной игрой в городе». Их рабочим определением консолидированной демократии является следующее:

«Бихевиорально демократический режим на определенной территории является консолидированным, если отсутствуют влиятельные национальные, социальные, экономические, политические или институциональные акторы, тратящие значительные ресурсы для достижения своих целей с помощью создания недемократического режима и путем насилия или за счет внешней интервенции стремящиеся к захвату власти в государстве.

Ценностно демократический режим является консолидированным, когда значительное большинство общества придерживается мнения, что демократические процедуры и институты – это наилучший способ управления и когда поддержка антисистемных альтернатив является очень слабой или они изолированы от продемократических сил.

Конституционно демократический режим является консолидированным, если правительственные и неправительственные силы вместе на всей территории страны привыкли подчиняться определенным законам, процедурам и институтам, санкционированным новым демократическим процессом при разрешении конфликтов».

Важно подчеркнуть, что если в момент смены правящего устройства, главнейшую роль играют политические факторы, то в процессе консолидации демократии на первый план выходят экономические и социокультурные условия, от которых зависит необратимость преобразований. Другими словами, демократизация – это сложнейший процесс, который нельзя упрощать и сводить к результатам свободных выборов или следствию развития рыночной экономики.

Процесс перехода от диктаторских режимов к современной (представительной, существующей в рамках национальных государств) демократии представляет собой глобальный процесс, который начался в прошлом веке и реализуется в виде «волн транзита». Под волной демократизации С. Хантингтон понимает«переход группы стран от недемократических режимов к демократическим, осуществляемый в определенный промежуток времени, в течение которого количество стран, совершающих такой переход, значительно превышает количество стран, совершающих противоположный переход» . Обычно волна демократизации сопровождается либерализацией значительного числа диктатур, которые так и не становятся полностью демократическими системами.

Всего в современном мире можно выделить три глобальные волны демократизации. За каждой из них следовалиоткатные волны (reverse waves), приводившие к тому, что некоторая часть (не большинство) из ставших демократическими стран возвращались к диктаторским способам правления.

Первая волна демократизации уходит своими корнями в Американскую и Французскую революции XVIII в. Джонатан Саншайн выделил два важных критерия, позволяющих относить политические системы прошлого века к демократиям:

1) более 50% взрослого мужского населения имеют право голоса;

2) исполнительная власть или имеет твердую поддержку со стороны большинства членов парламента, или избирается путем прямых регулярных выборов.

Адаптация этих критериев к конкретной политической практике позволяет сделать вывод, что первой страной, переступившей порог демократии, были Соединенные Штаты Америки, сделавшие это в 1828 г. В результате отмены имущественного ценза в старых штатах и присоединения новых, в которых действовало всеобщее избирательное право для мужчин, более 50% взрослого мужского населения приняло участие в президентских выборах.

В течение последующих десятилетий XIX и начала XX вв., благодаря расширению избирательного права, введению процедуры тайного голосования и учреждению института ответственности кабинета перед депутатами в парламентских республиках, количество демократических стран в мире постепенно увеличилось до трех десятков. В 1920 г. Джемс Брайс, анализируя этот процесс, указывал: «Тенденция к демократизации в настоящее время является ясной и отчетливой из-за действия всеобщего закона социального прогресса».

Первая откатная волна началась почти в то самое время, когда Брайс писал свои оптимистические строки, посвященные прогрессу и демократизации. Доминантой мировой политики 20-х и 30-х годов стал отказ от демократии через возврат многих стран к традиционным формам авторитаризма либо созданию новой для того времени тоталитарной модели в СССР, Италии, Германии. Как правило, отказ от демократии был нормой для тех государств, которые лишь недавно, после Первой мировой войны, стали демократическими и независимыми.

Начало первой откатной волне положил победоносный марш Муссолини на Рим в 1922 г., своей кульминации она достигла с приходом к власти нацистского режима в Германии и пошла на спад после первых серьезных поражений фашистских государств, которые они потерпели от стран антигитлеровской коалиции в ходе Второй мировой войны.

Вторая волна демократизации была связана с разгромом Германии, Италии и Японии союзниками в 1945 г. В результате оккупации этих стран американскими, британскими и французскими войсками и жесткой политики денацификации демократические институты были имплантированы на их национальную почву. Определенная, хотя и непродолжительная, демократизация происходила также в некоторых государствах Латинской Америки. Наконец существенное влияние на расширение сферы демократии в мире оказал распад колониальной системы стран Запада в 50-е–начале 60-х годов.

Однако уже в первой половине 60-х годов началась вторая откатная волна. Особенно драматичными были изменения в Латинской Америке, где в течение одного десятилетия все ранее существовавшие демократические правительства были ликвидированы вследствие военных переворотов. Пакистан, Южная Корея, Индонезия, Филиппины и некоторые другие государства Азии превратились в диктатуры. Практически все новые независимые страны Африки также утвердили авторитарные формы правления. По некоторым подсчетам, к 1975 г. одна треть из тридцати двух функционировавших в конце 50-х годов демократий, стала диктатурами. Все это породило пессимизм относительно возможностей использования демократической модели в развивающихся странах и неуверенность в завтрашнем дне народовластия на Западе.

Третья волна демократизации берет свое начало в португальской «революции гвоздик» 1974 г., когда впервые в новейшей истории военный переворот привел не к установлению авторитарной диктатуры, а к быстрому переходу страны к демократическим формам правления. Начавшись в Южной Европе, она перекинулась на Латинскую Америку, некоторые государства Азии и достигла кульминации в 1989 – 1991 гг., выразившейся в серии антикоммунистических революций в странах Восточной Европы и распаде СССР.

Третья волна является самой мощной и поистине глобальной. За пятнадцать с лишним лет она привела к колоссальным изменениям в раскладе политических сил на нашей планете. По подсчетам «Freedom House», если в 1976 г. менее 20% населения земли жило в демократических государствах, то к 1990 г. эта цифра увеличилась до 39%. Количество же демократий за примерно тот же период времени возросло с 30 до 58. Правда, по сравнению с 1920 г. количество демократических стран в процентном отношении остается неизменным – 45%. Это объясняется как ростом общего числа государств в мире, так и следствием «откатных волн».

Что касается причин, вызвавших «третью волну» , то Хантингтон считает, что они связаны, во-первых, с углублением проблем легитимности диктаторских режимов в связи с их внутренними проблемами; во-вторых, с высокими темпами экономического роста в шестидесятые годы, что привело к увеличению жизненных стандартов, развитию урбанизации и росту среднего класса во многих странах мира; в-третьих, с изменением политики Ватикана и переходом национальных католических церквей от позиции защиты статус-кво к оппозиции авторитаризму; в-четвертых, с изменением политического курса многих влиятельных международных сил: ориентацией Европейского Союза на расширение своей организации, активизацией действий США по отстаиванию прав человека в мире, отказом правительства Горбачева в СССР от поддержки консервативных союзников в Восточной Европе; в-пятых, с развитием средств связи и коммуникации, сделавшим возможным «эффект снежного кома» во время транзита. На наш взгляд, ключевую роль сыграло изменение соотношения сил на мировой арене между Западом и Востоком в пользу Запада, неспособность советской экономической модели работать в новых постиндустриальных условиях, а советского военно-промышленного комплекса – состязаться на равных с США в гонке вооружений.

Отталкиваясь от концепции Хантингтона, мы попытаемся сделать некоторые выводы, касающиеся ситуации с транзитом в 90-е годы.

Во-первых, с 1993 г. начинается третья откатная волна, вызванная неудачей демократического эксперимента в России. Именно в это время там утвердилась умеренная олигархическая диктатура президента в результате разгона Верховного Совета, принятия на референдуме Конституции, в соответствии с которой правительство фактически не ответственно перед парламентом. Победа коммунистов и национал-шовинистов на выборах в Думу 1993 г. и чеченская авантюра 1994 – 1996 гг. только усилили эти тенденции, равным образом как и ускоренное формирование монополистического капитализма и финансовой олигархии. Под влиянием ситуации в России и в силу внутренней слабости демократические институты были разрушены в странах Центральной Азии и Закавказья. В 1994 г. после президентских выборов начался быстрый откат демократии в Беларуси, завершившийся через два года установлением персоналистской диктатуры Лукашенко. В Юго-Восточной Европе неудачей закончились попытки демократических сил прийти к власти в Югославии, а в Албании демократически избранный президент вынужден был подать в отставку в результате вооруженного мятежа его противников. Авторитарные тенденции отчетливо проявились в политике президентов Хорватии и Словакии. В 1997 г. на выборах потерпели поражение сторонники реформ в Монголии. Наконец, в 1998 г. после «мирного воссоединения» Гонконга с Китаем в этой провинции КНР были введены недемократические методы правления.

Во-вторых, в конце 90-х годов завершился процесс консолидации демократии в таких странах, как Чехия, Польша, Литва, Латвия, Эстония. Показателем этого стало формирование там устойчивого политического рынка и мирный переход власти из рук умеренно правых сил в руки умеренно левых и наоборот. Важным признаком консолидированной демократии является также наличие условий плюрализма, которые зависят от четкого разделения властей по горизонтали и вертикали и осуществления децентрализации власти.

В-третьих, из других восточноевропейских стран, осуществляющих переход, консолидированная демократия в это время сложилась только в Венгрии и Словении. Болгария и Румыния, хотя и продемонстрировали признаки наличия у них политического рынка, в силу экономических проблем и незавершенности процесса децентрализации не могут пока еще быть причислены к стабильным демократическим государствам.

В-четвертых, в конце 90-х годов сложились условия для начала четвертой глобальной волны демократизации, свидетельством чего стали победа демократической оппозиции на выборах в Словакии в 1998 г., переход власти в руки демократов в Хорватии в 1999 г., Югославии, Мексике и Тайване в 2000 г., Грузии в 2003 г.

2. Модели и формы демократического транзита

Все многообразие вариантов перехода к демократии можно сгруппировать в следующиемодели транзита :

циклический переход : ситуация, когда некоторые страны осуществляют смену политических режимов в рамках замкнутого цикла: нестабильная демократия – военная диктатура – нестабильная демократия и т. д. Он был характерен для Бразилии, Аргентины, Перу, Боливии, Эквадора, Турции, Нигерии и некоторых других стран. В них смена режимов заменяет собой чередование правых и левых партий у руля власти в демократиях. «В этих странах не противопоставляют авторитарную и демократическую системы, потому что круговорот демократии и авторитаризма – это и есть их политическая система». Формула циклического перехода: a–d–a–d–a–d, где «а» обозначает непрочный авторитаризм, а «d»– нестабильную демократию.

вторая попытка : это такой вариант транзита, когда нестабильную демократию сначала сменяет на определенное время авторитарный режим, который потом преодолевается или трансформируется в стабильную демократию. Формулой такого перехода является: А–d–A–D. Например, после поражения Германии в Первой мировой войне в стране сложилась крайне нестабильная демократия, которая была в 1933 г. заменена тоталитарной нацистской диктатурой, разгром которой во Второй мировой войне привел к демократизации Западной Германии, ставшей демократическим государством в 1949 г. Ряд стран Восточной Европы проделал такую же эволюцию.

прерванное развитие : свойственно странам, которые достаточно долго жили в условиях демократического правления, но на время утратили его из-за серьезных внутренних или внешних причин. Возврат к демократии в них происходит достаточно легко и быстро как к естественной политической форме. Примерами такого перехода являются Индия, Филиппины, Уругвай, Чили. Формула «прерванной демократии»: A–D–a–D.

прямой переход : представляет собой такой вариант перехода к демократии, когда на смену авторитарной диктатуре или в результате длительного периода реформ, или революционным путем приходит демократическая система правления, которая потом консолидируется. Если процесс консолидации демократии будет успешным в таких странах, как Румыния, Болгария, Тайвань, Мексика, Гватемала, Сальвадор, Гондурас и Никарагуа, они смогут быть примером такого перехода. Мы считаем, что аналогичным образом обстоят дела с Венгрией, Словенией, Хорватией, Македонией. Формула прямого перехода: A–D.

деколонизация : такая ситуация, когда освобождающиеся от колониальной зависимости страны сохраняют демократические институты, перенесенные на их территории бывшей метрополией. В рамках третьей волны такой вариант транзита был характерен для Папуа Новой Гвинеи и одиннадцати маленьких островных государств Карибского бассейна–бывших заморских территорий Великобритании. Формула деколонизации: D/a–D.

Формы перехода к демократии . Анализ процессов демократизации в ходе «третьей волны» свидетельствует, что он включает различные политические и социальные силы, борющиеся за власть, собственность, за и против демократизации, и другие цели. Если мы возьмем отношение к демократизации , то можно выделить консервативных приверженцев диктатуры, либеральных реформаторов и демократических реформаторов в правящем лагере; умеренных демократов и радикальных демократов среди оппозиции. В некоммунистических диктатурах к антидемократическим силам относятся фашисты, правые политические группировки и радикальные националисты. Крайние же позиции в борьбе с режимом занимают левые политические партии и революционеры-марксисты. В таких системах приверженцы демократии и в структурах власти, и в оппозиции занимают, как правило, середину право-левого политического спектра. В коммунистических государствах расстановка политических сил является несколько иной: крайние антидемократические позиции отстаивают коммунисты-ортодоксы в правительстве и правые радикалы в оппозиции. Наиболее последовательными сторонниками демократического перехода здесь являются национал-демократы и либералы, находящиеся на центристской политической платформе.

Группы, вовлеченные в процесс демократизации, имеют как общие, так и конфликтующие между собой интересы. Реформаторы и консерваторы в структурах власти не согласны друг с другом по вопросам отношения к либерализации и демократическим реформам, но они едины в стремлении не допустить оппозицию к власти. Умеренные и радикальные группировки в оппозиции сходятся в стремлении ликвидировать диктатуру, но расходятся в вопросе: каким должно быть политическое устройство государства, которое придет на смену диктатуре. Реформаторы из правительства и умеренные силы оппозиции заинтересованы в утверждении демократии, но часто спорят по вопросу цены демократических преобразований и определения той доли власти, которой они хотели бы обладать. Наконец, консерваторы в правительстве и радикалы в оппозиции разделяют противоположные взгляды на проблему: кому должна принадлежать власть в обществе, но и та и другая группировки заинтересованы в ослаблении демократических сил.

В ходе осуществления перехода к демократии позиции разных участников этого процесса могут меняться. Например, если сторонники либерализации режима или даже консерваторы не ощущают непосредственной угрозы своему положению, они могут со временем стать на сторону демократизации. В свою очередь, вовлечение радикальных революционеров в данный процесс может содействовать смягчению их позиции и принятию ими более сдержанной и взвешенной политической платформы.

То или иное соотношение сил между упомянутыми выше группами в состоянии оказывать существенное влияние на характер, темп и форму преобразований. По мнению С. Хантингтона, если консерваторы доминируют в правительстве, а радикалы в оппозиции – демократический переход невозможен. И наоборот, если и в структурах власти и в оппозиции преобладают умеренные сторонники демократии – общественные преобразования осуществляются легко и быстро. В том случае, когда демократические группы преобладают среди оппозиции, но их нет или они очень слабы во власти – начало перехода к демократии будет зависеть от вызревания политического кризиса господствующего режима, могущего содействовать приходу оппозиции к власти. Когда же демократические группы пользуются перевесом сил в правительстве, но очень слабы в оппозиции –усилия по демократизации общества будут встречать сопротивление со стороны консервативных и реакционных сил, могущих прибегать к попыткам государственного переворота.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что процесс перехода к демократии предполагает наличие трех групп отношений : между властью и оппозицией , между реформаторами и консерваторами в правительстве, между умеренными и экстремистскими группами в оппозиции. Эти виды отношений так или иначе проявляют себя во всех транзитных странах и наряду с характером авторитарного режима определяют форму перехода к демократии.

С. Хантингтон в своей работе «Третья волна: демократизация в конце ХХ в» выделяет три основные формы перехода: «трансформацию » (transformation), «замещение » (replacement) и смешанную форму (transplacement), объединяющую элементы первой и второй форм. Х. Линц и А. Степан выделяют два идельных типа перехода к демократии, использовав испаноязычные термины: «reforma» и «ruptura». Первое понятие почти полностью совпадает по значению с термином «трансформация», а второе – с «замещением». Разные страны в разное время приближались или к первой, или ко второй идеальной модели транзита, никогда не совпадая с ними целиком. Д. Шейэ и С. Мейнуоринг, так же, как и Хантингтон, выделяют три основные формы, но предлагают назвать их «transaction», «breakdown/collapse» и «extrication». Поскольку все вышеприведенные термины близки по значению, мы будем использовать классификацию С. Хантингтона, которая является наиболее разработанной и широко применяется в политологических текстах, посвященных демократическому транзиту.

В том случае, когда элита власти доминирует над оппозиционными группировками , переход к демократии возможен в форме трансформации (transformation) – длительного процесса реформ сверху, с помощью которых в обществе создаются экономические, социальные и, наконец, политические предпосылки народовластия. Отношения между реформаторами и консерваторами в правительстве играют ключевую роль в рамках данной формы перехода. Трансформация возможна только при условии, если реформаторы доминируют над консерваторами, правительство – над оппозицией, а умеренные группы оппозиции – над радикальными группировками . В процессе осуществления трансформации умеренные оппозиционеры, как правило, пополняют правительство, а консервативные его члены отправляются в отставку.

В ходе «третьей волны» 16 стран осуществили переход к демократии через трансформацию: из них восемь военных режимов, пять однопартийных режимов и три персоналистские диктатуры. Поскольку эта форма перехода требует, чтобы правительство было сильнее оппозиции (особенно на первом этапе), трансформация может начаться в условиях военных режимов, которые непосредственно контролируют средства вооруженного насилия и подавления и не оставляют больших возможностей для формирования и деятельности оппозиции. Она обычно происходит в относительно экономически развитых системах, где сложились основные предпосылки демократии, а выбор пути развития зависит только от воли правящей элиты. Наиболее показательными примерами трансформации являются Испания, Турция, Бразилия, Тайвань, Мексика и Венгрия. Данная форма была также характерна для Южной Африки, СССР (до августа 1991 г.), Эквадора, Перу, Гватемалы.

Трансформация имеет свои сильные и слабые стороны. С одной стороны, она позволяет подготовить общество и элиты к жизни в условиях демократии, обучает искусству компромиссов, и обычно те страны, которые прошли путь трансформации, демонстрируют достаточно прочные институты и процедуры демократии. С другой стороны, долог и нелегок сам этот путь. Поскольку движение к демократии обеспечено вначале только политической волей реформаторской части правящей элиты и не имеет опоры в обществе, велика угроза их проигрыша консервативным противникам в структурах власти, верхушечных переворотов при молчании пассивного народа.

Если оппозиция сильнее правительства , а консерваторы и ретрограды в правительстве значительно сильнее реформаторов , формой перехода становитсязамещение (replacement) – относительно кратковременный процесс перехода власти от диктаторского правительства к демократическим силам в условиях политического кризиса. Для успеха замещения обязательным условием является единство оппозиции, ее радикальных и умеренных группировок . Это зачастую оборачивается борьбой в лагере победителей после свержения диктаторского режима. Только в случае, если после победы перевес сил окажется на стороне умеренных приверженцев демократии, переход к народовластию может считаться обеспеченным. В ходе третьей волны (к началу 90-х годов) только шесть диктатур были преодолены через замещение. В 90-е годы к этому перечню добавились еще семь стран. Наиболее часто замещению подлежат режимы личной власти (шесть случаев), на втором месте находятся однопартийные диктатуры (пять случаев) и, наконец, военные режимы (два случая). Персональные диктаторы редко добровольно отказываются от власти и уходят в отставку. Поскольку природа их правления носит ярко выраженный личный, а не институциональный характер, оппонентам режима с трудом удается сохранять свои позиции в структурах власти, их количество и влияние на политику ничтожны.

Авторитарная система существует до тех пор, пока правительство политически сильнее, чем оппозиция. Режим может ослабнуть под влиянием ряда причин: военного поражения (Аргентина, Филиппины, Португалия, Югославия); неудачной попытки государственного переворота (СССР–Россия в августе 1991 г.); провала внешнеполитической авантюры (Греция); обострения экономических и социальных проблем (Румыния); воздействия демократизации в соседних странах (Чехословакия, ГДР), смерти диктатора (Хорватия). Чаще всего недовольство населения носит скрытый характер, аккумулируется и прорывается наружу под влиянием повода, переполняющего чашу терпения. Очень важна позиция военных. Замещение происходит лишь тогда, когда армия или переходит на сторону противников режима, или отказывается применять силу против собственного народа. Это возможно тогда, когда оппозиция выступает как единая сила, способная привлечь на свою сторону интеллигенцию, духовенство, студентов, профсоюзы, мелких и средних предпринимателей и т.д.

Формы замещения бывают разными: вооруженное восстание (Португалия в 1974 г., Румыния в 1989 г.), бархатная революция (Чехословакия и ГДР в 1989 г., страны Балтии в 1991 г.), ошеломляющие выборы (stunning elections), которые организует власть, терпящая на них поражение (Индия в 1977 г., Словакия в 1998 г.), выборы в сочетании с массовыми акциями , когда власти прибегают к масштабной фальсификации голосов, что оборачивается акциями протеста и падением режима (Аргентина в 1983 г., Филиппины в 1986 г., Югославия в 2000 г., Грузия в 2003 г.). Замещение менее продолжительно, чем трансформация и поэтому менее болезненно, если, конечно, оно не сопровождается вооруженным насилием. Зато после отстранения диктатора от власти начинается мучительный процесс размежевания и конфронтации в стане вчерашних союзников. Зачастую общество оказывается не подготовленным к жизни в условиях демократии. Странам, осуществившим замещение, требуется длительное время на консолидацию системы народовластия.

Смешанная форма преобразований политической системы –transplacement – представляет собой процесс взаимодействия между сторонниками либерализации и демократизации в правительстве и умеренной оппозицией, в ходе которого достигается согласие о политических и правовых условиях перехода к демократии. Transplacement осуществляется в несколько этапов. Инициатива начала преобразований обычно исходит от реформаторов в структурах власти, которые добиваются смягчения диктатуры, принимают ряд мер по либерализации режима. Этим пользуется оппозиция, начинающая мобилизацию массовой поддержки своим требованиям. Радикальные группировки призывают к революционной борьбе. Это служит раздражителем консервативных сил, приступающих к политике «закручивания гаек». В случае, если реформаторам удается отстоять свои позиции во власти, а умеренной оппозиции одержать победу над радикалами, начинается длительный и сложный процесс переговоров между этими силами, приводящий к выработке компромиссных решений, направленных на мирный переход к демократической политической системе. Основными условиями, делающими возможным «transplacement», являются: наличие паритета в отношениях между властью и оппозицией , преобладание умеренных и «договороспособных» партнеров в структурах правительства и оппозиции . Классическими примерами перехода к демократии через эту форму в 70-е – 80-е годы являются Польша, Никарагуа, Уругвай, Корея, Сальвадор, Гондурас, Боливия. Некоторые элементы смешанной формы были присущи Чили и ЮАР. Примерно 10 из 35 вариантов перехода к демократии в эпоху «третьей волны» произошли в форме «transplacement».

Осуществление данной формы связано с преодолением многих трудностей психологического и политического плана. Зачастую бывает сложно сесть за стол переговоров с людьми, ответственными за репрессии против соратников или повинными в терроризме. Большой проблемой является достижение доверия между договаривающимися сторонами. Поэтому зачастую требуется помощь посредников: дипломатов из других стран, религиозных деятелей и т.п. Ведущим переговоры бывает трудно объяснить своим единомышленникам значение достигнутого компромисса, доказать, что он не является предательством. В случае, если все же удается преодолеть эти и другие трудности, «transplacement» обеспечивает наилучшие возможности для формирования и консолидации институтов демократии.

Конечно, перечисленные выше формы являются теоретическими конструкциями и ни одна страна, совершающая переход, не может вместить все многообразие и сложность национальных процессов в прокрустово ложе той или иной модели. Однако мы можем вести речь о большем или меньшем приближении к идеальным моделям преобразований, о тенденциях, преобладающих в каждом конкретном случае транзита. Правильный выбор той или иной формы перехода играет колоссальную роль в разработке эффективной стратегии демократических сил.

3. Предпосылки демократизации

Непосредственное влияние на формы и методы демократического транзита оказывает характер диктаторского режима . По мнению Линца и Степана, наиболее благоприятные условия для перехода к демократии существуют призрелом авторитаризме , где складывается автономное гражданское общество, существуют рыночные отношения, развиваются правовые ограничители власти диктатуры. Задача демократических сил заключается в решении политических проблем, связанных с созданием и укреплением системы политического плюрализма.

Сходной является ситуация перехода к демократии отпосттоталитаризма . Определенные предпосылки народовластия в виде элементов гражданского общества, социального и экономического плюрализма созревают в недрах диктаторского режима за исключением политических отношений. Однако нужно иметь в виду, что процесс транзита с посттоталитарной стадии развития отягчен значительными трудностями, связанными с неизжитым наследием тоталитарной диктатуры, особенно в области общественного сознания.

Если переход осуществляется от классического тоталитаризма , обществу приходится одновременно решать целый комплекс политических, экономических, социальных и культурных проблем, поскольку предпосылки транзита практически не возникают в готовом виде в недрах такого режима, за исключением некоторых экономических условий, если речь идет о тоталитарном режиме нацистского типа.

Наконец, опыт современного Гаити свидетельствует, что введение демократических порядков в стране, долго жившей в условиях режима «султанизма », означает начало преобразований почти с нулевой точки развития. В отличие от других форм авторитаризма, при котором могут относительно автономно существовать экономическая и социальная деятельность, в условиях режима «султанизма» не существует никаких правовых ограничений власти деспота, а следовательно, и никаких возможностей для развития даже полуоппозиции и присутствия реформистски настроенных сил в структурах власти.

По мнению Хантингтона, процесс демократизации идет быстрее и менее болезненно, когда степень развития политической конкуренции опережает политическое участие . Именно так осуществлялся переход к демократии в Западной Европе во второй половине XIX – начале ХХ в. Демократическое движение там боролось за расширение избирательного права и уменьшение имущественного ценза при достаточно развитых плюралистических институтах и процедурах, таких как парламент, партии, разделение властей. В наше время аналогичная ситуация существовала только в ЮАР, где до недавнего времени действовал режим расовой олигархии . Демократические силы этой страны вели успешную борьбу за распространение гражданских прав и свобод на коренное население страны.

Достаточно быстро, при наличии необходимых предпосылок, осуществляется демократическая трансформациявоенных диктатур . Военные руководители, как правило, никогда не рассматривают свое правление как перманентное. Они приходят к власти, чтобы «исправить ошибки», допущенные гражданскими правительствами, и уходят в казармы, когда «ситуация меняется в лучшую сторону». Военные выполняют иную институциональную роль, нежели политики и государственные служащие. Однако ничто не гарантирует руководство от возможностей повторного возврата армии на политическую авансцену. «Даже один успешный государственный переворот в стране делает невозможным и для политиков и для военных пренебречь опасностью рецидива».

Гораздо более сложным является переход к демократи

Демократизамция -- это процесс внедрения демократических принципов в политическую культур, стиль жизни и т.д.

В русской публицистике термин впервые использовался в конце 19 века Константином Леонтьевым, который под ним подразумевал переход общества от сословно-монархического устроения к буржуазно-эгалитарному («бессословности»). C 1980-х термин обычно используется для обозначения процесса перехода от авторитарной, тоталитарной и т. п. политической системы к демократической политической системе.

Главные направления демократизации:

привлечение граждан к управлению делами общества и государства;

создание условий для проявления инициативы отдельных лиц, представительных органов власти, общественных организаций, трудовых коллективов, развитие самоуправления общества;

свободное развитие каждой нации и народности, укрепление их равноправного сотрудничества;

постоянное укрепление законности и правопорядка;

расширение гласности; регулярный учет общественного мнения при обсуждении и решении государственных и общественных дел;

совершенствование избирательной системы.

На демократизацию как на главную тенденцию современного политического развития указывают многие авторы. При этом само понятие в политической науке используется в основном в двух значениях. Под демократизацией мира, во-первых, понимается рост количества демократических государств; во-вторых, усиление и развитие демократических институтов и процедур в различных странах.

Последние десятилетия характеризуются падением авторитарных режимов и попыткой утверждения демократических институтов во многих государствах мира. Известный исследователь С. Хантингтон, характеризует этот процесс как третью волну демократизации, охватившую большую группу стран. Характеризуя этот процесс как мировую демократическую революцию, он отмечает, что к началу 90-х годов «демократия рассматривается как единственная легитимная и жизнеспособная альтернатива авторитарному режиму любого типа».

По мнению С. Хантингтона, начало первой волны связано с распространением демократических принципов в США в XIX в.; она продолжается до окончания первой мировой войны (1828--1926). За подъемом демократизации, как правило, следует ее откат. Первый спад датируется 1922--1942 гг. Вторая волна демократизации наступает с победой над национал-социализмом и становлением демократии, прежде всего, в Западной Германии, Италии, Японии. Эта волна продолжается до середины 60-х гг. (1943--1962). Второй спад захватывает временной интервал между 1958 и 1975 г. 1974 год становится началом третьей (современной) демократической волны. Она захватила такие государства Южной Европы, как Испания и Греция, затем распространилась на Латинскую Америку. К середине 80-х демократизация распространяется на ряд стран Азии, Центральной и Восточной Европы, а затем и СССР.

Опыт политического развития стран, переживающих третью волну демократизации, явился в некотором роде опровержением оптимистических выводов С. Хантингтона, показав всю неоднозначность и противоречивость этого процесса. Речь, прежде всего, идет о том, что во многих странах демократизация привела к установлению отнюдь не демократических режимов (ярким примером этому может служить большинство стран бывшего СССР).

Многие ученые признают волновой характер демократизации и согласны с предлагаемой С. Хантингтоном периодизацией. Однако при этом они отмечают, что третья волна характеризовалась рядом особенностей, которые явились подтверждением сложности и многозначности рассматриваемого процесса. Среди них выделяются следующие:

специфика итогов: «демократические транзиты» третьей волны в большинстве случаев не заканчиваются созданием консолидированных демократий;

значительное отличие исходных характеристик трансформирующихся политических режимов: от классического авторитаризма и военных хунт в Латинской Америке до посттоталитарного режима в странах Восточной Европы;

более благоприятный международный контекст.

Среди политологов нет единства в определении этого термина. Чаще всего в самом общем смысле демократизацию рассматривают как переход от недемократических форм правления к демократическим. Важно отметить, что расширительное использование этого понятия в целях характеристики различных видов общественных трансформаций, связанных с демократической волной, далеко не всегда оправдано: процесс демократизации не всегда приводит к утверждению современной демократии. Некоторые исследователи предлагают использовать другое понятие -- «демократический транзит», которое не предполагает обязательный переход к демократии, а указывает на тот факт, что демократизация представляет собой процесс с неопределенными результатами. Поэтому эти исследователи выделяют собственно демократизацию как процесс появления демократических институтов и практик и консолидацию демократии как возможный итог демократизации, предполагающий переход к современной демократии на основе укоренения демократических институтов, практик и ценностей.

В современной политической науке существуют различные подходы к изучению и объяснению содержания и факторов демократизации. А.Ю. Мельвиль предлагает рассматривать теорию демократизации в рамках двух подходов: первого -- структурного, опирающегося на анализ структурных факторов, и второго -- процедурного, ориентированного на факторы процедурные (прежде всего выбор и последовательность конкретных решений и действий тех политических факторов, от которых зависит процесс демократизации).

Представителями структурного подхода являются С. Липсет, Г. Алмонд и С. Верба, Р. Инглхарт, Л. Пай и др. Они пытаются выявить зависимость между некоторыми социально-экономическими и культурными факторами и вероятностью установления и сохранения демократических режимов в различных странах. Эта зависимость понимается именно как структурная предпосылка демократизации, то есть обусловленная влиянием тех или иных объективных общественных структур, а не субъективными намерениями и действиями участников политического процесса.

В качестве основных выделяются три типа структурных предпосылок демократии:

обретение национального единства и соответствующей идентичности;

достижение достаточно высокого уровня экономического развития;

массовое распространение таких культурных норм и ценностей, которые предполагают признание демократических принципов, доверие к основным политическим институтам, межличностное доверие, чувство гражданственности и т.д.

Из условий демократии у современных исследователей не вызывает сомнений только одно -- национальное единство и идентичность, предшествующее демократизации. В отношении других высказываются критические замечания. Так, например, строгая зависимость между уровнем социально-экономического развития общества и демократией сегодня опровергается обширным фактическим материалом. В настоящее время существуют государства с высоким уровнем экономического развития и имеющие при этом недемократический режим (например, Сингапур). Можно выделить также государства с вполне сформировавшимся демократическим типом отношений между политическими институтами и авторами, где при этом отмечается высокий уровень бедности и существование традиционных социальных структур и практик (например, Индия).

Характеризуя наличие необходимых культурных ценностей, как условие для возникновения демократии, важно подчеркнуть, что они скорее создают благоприятный климат для формирования стабильной, устойчивой демократии.

Структурный подход ориентируется на наличие «объективных» социальных, экономических, культурных и других факторов, влияющих на благополучный или неблагополучный исход демократических преобразований, то процедурный в качестве необходимого основания демократизации и демократии выделяет действия политических авторов, осуществляющих этот процесс преобразований.

Примером применения такого подхода может служить выделение факторов, наличие которых необходимо для консолидации демократии, предпринятое X. Линцем и А. Степаном. Они выделяют следующий ряд факторов, являющихся результатом определенных преобразований:

формирование гражданского общества путем обеспечения взаимодействия государства с независимыми общественными группами и объединениями;

развитие демократических процедур и институтов;

развитие правового государства;

становление эффективного государственного аппарата, бюрократии, которые может использовать новая демократическая власть в своих целях;

развитие экономического общества путем создания, системы социальных институтов и норм, выступающих посредниками между государством и рынком.

Хотя процесс демократизации стал одним из важнейших направлений в политической жизни на планете, но до сих пор в условиях демократии живет еще меньшинство населения Земли. Во многих странах, в том числе и в России, демократия служит прикрытием для преимущественно авторитарной власти. Часто демократические формы правления оказываются недееспособными и терпят крах.

Многочисленные научные исследования на Западе, а в последнее время - и в нашей стране, показывают, что для осуществления демократии необходим целый ряд экономических, социальных, культурных, религиозных и внешнеполитических условий. К экономическим предпосылкам развития демократии относятся:

1. высокий уровень индустриального и экономического развития в целом. По экономическим показателям страны со сравнительно развитой демократией значительно опережают авторитарные и тоталитарные государства, хотя прямой детерминации между уровнями экономического развития и демократии нет;
2. наличие социально ориентированных рыночных отношений. Рыночная экономика препятствует концентрации экономической и политической власти в руках одной из групп общества. Нуждаясь в конкурентных рыночных отношениях, демократия в то же время способствует развитию государственных предприятий, обобществлению производства;
3. высокая степень урбанизации. Индустриальное развитие объективно ведет к созданию крупных поселений городского типа, жители которых более подготовлены к демократизации, чем сельское население, приверженное традиционным формам правления; динамическое равновесие производства и потребления. Если такое равновесие сохраняется, то все остальные сферы жизни, в том числе и демократия, развиваются в благоприятной экономической среде. Когда такое равновесие нарушается, неизбежен кризис, ограничение прав и свобод граждан, деформация государственной власти, конфликтные столкновения между различными ее ветвям.

Социальные предпосылки развития демократии состоят в следующем:

1. относительно приемлемый уровень благосостояния трудящихся. Он позволяет смягчать социальные конфликты, достигать необходимого для демократии консенсуса, согласия;
2. снижение уровня социального неравенства. Поляризация общества на богатых и бедных - важнейшее препятствие для демократии, т.к. она ведет к острым социальным конфликтам, является основой для олигархических правлений;
3. наличие социального плюрализма в структуре общества. Он означает многообразие социального состава населения, четко оформившихся классов, профессиональных, творческих, религиозных, культурных, этнических групп, обладающих общими интересами и коллективным сознанием. Такие группы препятствуют концентрации власти, создают возможность установления над ней контроля;
4. грамотность населения, его образованность в целом. От образованности зависит обоснованность политических суждений личности, его гражданская позиция, чувство собственного достоинства. "Неграмотный человек стоит вне политики" (В.И.Ленин). Он является объектом манипуляции со стороны власти или других политических сил.

Политическая культура населения является также важной предпосылкой развития демократии. Она вбирает в себя политические знания, народные традиции, способы восприятия и осмысления политики, установки и ценностные ориентации людей, характеризующие их отношение к власти.

Религия может, как тормозить переход к демократии, так и стимулировать его. Благоприятное воздействие на развитие демократии оказало христианство с его установками на равенство, трудолюбие, ответственность, нравственное поведение. Однако далеко не все религии стимулируют развитие демократии.

Демократии препятствуют те религии, которые не оставляют личности выбора, претендуют на совершенство и завершенность, на жесткую регламентацию личной и общественной жизни.

Как показывает история, установление демократических режимов часто происходило под внешним воздействием, в том числе и с применением силы. Однако в случае привнесения извне демократия не бывает стабильной и жизнеспособной до тех пор, пока не будут созданы для нее внутренние условия.

К внешнеполитическим предпосылкам демократии относятся:

1. военное вмешательство;
2. политическое воздействие;
3. экономическое воздействие;
4. культурно-информационное воздействие;
5. добрососедство, оказание практической помощи в развитии демократии.

В дословном переводе этот термин означает «народовластие». То есть, подразумевается, что народ властвует сам над собой. Либо же даёт право избранному правителю управлять этим самым народом.

В глубокой древности так оно и было. Согласись, читатель, когда в племени 100-150 человек, всегда легче выбрать себе правителя. Умного, сильного, справедливого и прочие хвалебные эпитеты.

Даже когда город-государство типа Афин, имеющее на момент становления непосредственно демократии, имело численность голосующего населения 50-60 тыс. чел., и в этом случае население могло без особых конфликтов выбрать лидера.

Сама идея, конечно, хороша: народ выбрал, народ ожидает действий, ведущих к расцвету полиса/страны/державы. И хорошо, если правитель оправдывает эти ожидания. Тогда его выберут ещё раз, и ещё, ещё… А если нет?

В Великом Новгороде и Пскове такого правителя могли запросто выкинуть с занимаемого поста и проводить пинками. Иногда, правда, приглашали обратно, как Александра Ярославича, например. Но во что превратилась демократия ныне?

Основной тезис автора: нынешняя демократия предполагает полнейшее «народовластие», граничащее с анархией, причём в худшем его проявлении. Согласитесь, когда известный политик (de mortuis aut bene, aut nihil) говорит народу: «Берите демократии столько, сколько сможете проглотить», что это, как не анархический призыв? И ведь именно это было предложено в России. Последствия мы знаем.

Но самое страшное в современной демократии – это отсутствие каких-либо морально-этических норм. Как, например, нам говорят с Запада: «У вас нет прав у геев, значит, вы – недемократичная страна». А какие им особые права нужны? У нас каждый гражданин имеет право на работу, отдых, образование, медицинское и социальное обслуживание, защиту. Каждый может пройти медкомиссию и получить права на управление машиной, на оружие. Какие им особые права-то нужны?

Свои «парады» проводить? Так у нас, простите, страна хоть и многоконфессиональная, но доминирующей религией является православие, где «содомский грех» совсем не приветствуется. Как и вообще в христианской религии в целом.

Действительно, у нас нельзя просто зайти в магазин и купить, допустим, карабин. Да даже обычную травматику нельзя (автор пытался – попросили разрешение на ношение). Но ведь это же недемократично получается! Человек хочет, а ему не продают, значит, ущемлены его права, а с этим надо бороться. Пусть так, зато ни один больной на всю голову маньяк, типа Брейвика, на улице с винторезом не появится.

То есть, современная демократия предполагает равные права для всех, но, простите, как можно дать право, предположим, человеку, который утверждает, что общается с инопланетянами дать возможность голосовать на выборах, пустить за руль авто, трактора, самолёта?

Что самое страшное, только одна страна присвоило себе право (демократическим, разумеется, путём) решать, у кого есть демократия, а у кого её маловато. И читатель уже понял, о ком идёт речь.

Суть в том, что если, по мнению этой страны, вы не живёте по их законам, то вам необходимо срочно принести великое достижение древних греков. Ну а если это достижение не согласуется с внутренним укладом страны? Если страна живёт по традиционным общечеловеческим ценностям? Если в стране у ребёнка есть мама и папа, а не родитель 1 и 2? Если мальчик это мальчик, а девочка это девочка, а не некое «оно» неопределённого пола?

И если выборы в стране непрозрачны, представлены не все партии (ага, кто бы говорил, особенно сейчас)? Ну, тогда вы совсем не демократическая страна, добро пожаловать в наш клуб, как говорится.

Демократия ныне очень избирательна. Она приходит туда, где есть геополитические интересы главных демократов (скорее, демократоров) планеты. Взять, к примеру, несчастную Ливию. Что им говорили? Что у власти – тиран, что культуры нет, но мы вам дадим (ролики с Сашей Грей, да?), что вы вообще за чертой бедности живёте, хотя такую социалку, как была при Каддафи, да дай бог каждому. Ну вот народ и повёлся, как мы в своё время на джинсы (не варёнки), жвачку (чем хуже наша «Мятная» была?) и обещание «истинной демократии», хотя толком не знали, что это такое? Теперь Ливии нет, есть куча вооружённых банд, зато у «светоча демократии» в избытке нефть, газ и чуть ли не крупнейший на планете водоносный горизонт, с помощью которого можно легко шантажировать минимум половину Африки.

И в Ираке то же самое. У власти – тиран, культуры нет, пива тоже нет (зато есть нефть), но всё это у вас будет. Спустя 13 лет пиво так и не появилось (ислам всё-таки), зато теракты минимум раз в неделю в полный рост. Саддам хоть и со своими тараканами был, но порядок держал, а что ещё для страны нужно-то? Гей-парады и фильмы со Шварцем?

А вот Саудовская Аравия. Правит там король, что для демократии не приемлемо в принципе. Не так посмотрел на женщину – 10 ударов плетьми в лучшем случае. Женщина за руль без разрешения села? То же самое, если повезёт. Вступил в сношения с лицом своего пола? Ну, тут тюрьма точно будет, это помимо нескольких сотен плетей. Словом, абсолютный деспотизм, шариат, и прочие радости восточного мира.

Ещё СА – один из крупнейших владельцев нефтяных залежей, терроризм активно поддерживает, как мы можем наблюдать в Сирии, и что же? Где демократия, привезённая на F-16? А нигде. Это союзник, причём важный. С его помощью можно контролировать мировые цены на нефть. Поэтому – пусть живут по своим законам, это ведь их право, а право – это святое.

Как видим, демократия в современном мире обрела ужасающие черты. Тирания одной страны, с шакальей сворой прихлебателей, диктующей свою волю тем, кто не является союзником. Это уничтожение культуры и традиций тех, кто, не являясь их подстилкой, хочет жить по собственным ценностям. Конечно, пусть мужчины пользуются Max Factor, женятся друг на друге (как и женщины), воспитывают приёмных детей в своих содомистских ценностях, а ещё отдадут в вечное пользование все свои полезные ископаемые, да и территории в придачу. Ведь это и есть истинная демократия, правда?..

1) создание славянской азбуки
2) подсечно-огневое земледелие восточных славян
3) сбор дани князем с подвластных племен
4) написание свода законов «Русская правда».

2. Для традиционного общества характерно
1) длительное существование общины
2) широкое участие народа в общественной жизни
3) занятие основной массы населения в сфере услуг
4) признание в качестве главной ценности прав и свобод личности

3. Процесс приобщения к культуре, ценностям человеческого общества, знаниям о мире, накопленным предыдущими поколениями, называется:
1) наукой 2) искусством 3) образованием 4) творчеством

4. Для художественного творчества обязательно(-а)
1) стремление к точному отражению действительности
2) простота формы воспроизведения
3) работа в творческом коллективе
4) использование образно-символических средств

5. Верны ли следующие суждения о процессе глобализации?
А. Развитие массовых коммуникаций делает современный мир более целостным
Б. Все глобальные проблемы являются следствием экономической интеграции
1) верно только А 2)верно только Б 3)верны оба суждения 4)оба суждения неверны

6. Восприятие – это
1) форма рационального познания
2) психическое свойство, присущее только человеку
3) форма чувственного познания
4) способ объяснения мира

7. И человеку, и животному свойственна потребность в
1) самовыражении 3) общественном признании
2) сохранении потомства 4) трудовой деятельности

8. Познание в отличие от труда
1) предполагает наличие цели
2) требует от субъекта специальной подготовки
3) направлено на получение знания о предмете
4) носит полезный характер

9. Для регулирования уровня воды в реках бобры строят плотины. При этом деревья для строительства они подгрызают выше по течению и ведут сплав бревен к месту стройки. Что отличает эти действия животных от работ по строительству плотин, которые ведет человек. Побудителями действий животных выступают
1) мотивы 2) инстинкты 3) навыки 4) способности

10. Верны ли следующие суждения о связи деятельности и общения?
А. Общение – это сторона любой совместной деятельности, поскольку деятельность предполагает взаимодействие.
Б. Общение – это особая деятельность, основанная на обмене знаниями, идеями, действиями.
1) верно только А
2) верно только Б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны

11. Частное предприятие в отличие от государственного характеризует
1) хозяйственная самостоятельность 3) уплата налогов
2) внедрение новых технологий 4) учет затрат на производство продукции

12. Какие потребительские расходы являются необязательными?
1) оплата проезда в общественном транспорте
2) оплата коммунальных услуг
3) покупка медикаментов
4) страхование квартиры